Можно поговорить еще об одном виде скупцов: о богатых нищих. В старое время газеты сообщали о том, что после смерти того или иного нищего в его спальном мешке, набитом соломой, вдруг находили серебряные и золотые монеты, пачки банкнот.
Считавшийся бедняком Эфраим Лопес Перейра Д’Агилар из Вены (1740-1802) оставил после себя 200 тысяч фунтов стерлингов, — в пересчете на современные деньги это составило бы свыше 30 млн. долларов!
Широко известен берлинский учитель, который днем давал уроки словесности, а по ночам попрошайничал на улицах. Умер он в 1812 году. В сенях его дома под полом было спрятано более 20 тысяч талеров.
Шотландец Ульям Стивенсон (умер в 1817 году) почти все 87 лет своей жизни усердно попрошайничал. В его нищенской лачуге нашли богатую коллекцию золотых и серебряных монет, немало заемных писем и расписок на солидные суммы.
Однако этих нищих-попрошаек трудно причислить к 100-процентным скопидомам. Скорее всего, они откладывали деньги на старость, боясь своей беспомощности и болезней в будущем. В сегодняшнем обзоре нельзя не упомянуть о целой династии скупердяев. Сэр Хэрви Элвис, умерший в 1763 году, никогда не тратил более 150 фунтов в год, а оставил после себя 250 тысяч фунтов.
Сто тысяч из них перешли по наследству его невестке, которая оказалась настолько скупой, что… уморила себя голодом. Ее сына Джонса Элвиса можно смело назвать князем скупцов всех времен и народов. Он умер 26 ноября 1789 года членом английского парламента, оставив после себя огромную по тем временам сумму — 800 тысяч фунтов. Он был мудрым, когда надо было сэкономить медный грош, и полным дураком, когда направо и налево бросался золотом.
В своем клубе он играл в карты ночи напролет, просаживая порой тысячи фунтов, но утром плелся домой пешком, стараясь сэкономить пятак на наемный экипаж. Жил он в холодной, давно нетопленой комнате, но вложил сразу почти 30000 фунтов в очень сомнительное и рискованное дело. Этих денег он, конечно же, скоро лишился, но перенес это известие с куда более легким сердцем, чем доклад своего управляющего о падеже двух овец.
У него было много домов в Лондоне, аренда одного из них закончилась несчастливо — арендатор внезапно разорился и перестал платить квартплату. Тут вмешалась судьба: дом сгорел. «Слава Богу, — сказал сэр Джонс, услышав об этом, — в другом случае я никогда не освободился бы от этого типа, так бы и жил он бесплатно». Если кто-то из съемщиков отказывался от квартиры и съезжал, сэр Джон тут же въезжал в пустующее жилище (жалко ведь, простаивает!) и жил там до тех пор, пока не удавалось его сдать.
Поэтому у него никогда за всю жизнь не было постоянного дома. Переезжать было легко, ведь иной мебели, кроме кровати, стула и стола у него не было. Как и все скряги, он считал своим врагом свою собственную персону. Голодал, не покупал себе одежды, не чистил даже сапог (от этого они скорее изнашиваются), никогда не садился в кэб, даже если шел дождь или снег.
Насквозь промокший, сидел он в своей холодной комнате и ждал когда на нем просохнет одежда, другой ведь не было. Однажды он нашел в уличной сточной канаве выброшенный кем-то старый парик и стал появляться в нем в парламенте, вызывая дружный смех своих коллег. Когда сэру Джону необходимо было съездить в какое-нибудь свое имение, он ехал верхом, но не по дороге, а вдоль нее, по дерну, стараясь, чтобы подковы лошади меньше изнашивались.
Если его скакун неожиданно останавливался пощипать травку, хозяин охотно поощрял его, — дома съест меньше. Однажды, возвращаясь, как обычно, пешком с вечернего заседания парламента, сэр Джон неудачно упал и поломал обе ноги. Случайный прохожий нашел его и помог добраться до дома.
Старая служанка, единственный человек, с которым он делил кров, невзирая на ругань хозяина, вызвала врача. Желая уменьшить положенный эскулапу гонорар, наш герой показал врачу только одну поломанную ногу. Вторую ногу он доверил матушке-природе и, надо сказать, не ошибся, она зажила на две недели раньше той, на которой врач практиковал свою науку.
Над скупыми потешались всегда, во все времена. Наши сегодняшние герои смело могли бы стать членами особого клуба скупцов, выдуманного итальянскими писаками-шутниками еще в XVI веке. Его члены обязаны были по 45 дней не менять рубашек; ногти на ногах стричь под самый корешок, до живого мяса, чтобы не дырявить чулок; письма следовало не посыпать песком, чтобы они были легче и за них можно было платить поменьше; при письме необходимо было не ставить точек на і, потому что так можно было сэкономить на чернилах и т. д.
Однако иногда скупость служила и благим целям. Знаменитый английский скряга Томас Гай (1645-1724) всю жизнь скопидомничал. Он копил деньги на то, чтобы основать в Лондоне больницу своего имени. И добился своего. Больница существует и поныне и является одной из самых уважаемых в Англии.
Прошли века. Сегодня самой большой страной мира является США. Следовательно, именно в Америке сегодня самое большое количество скупых. Так ли это, мы узнаем из следующих материалов, посвященных этой теме. До встречи.
