История человеческой цивилизации знает множество примеров, когда выдающиеся правители, полководцы, выдающиеся государственные деятели прославились в свое время как азартные и удачливые игроки. Часть из них жила в античное время. Например, благодаря многочисленным романам, пьесам, кинофильмам практически нет человека, который бы не слышал о Юлии Цезаре и его молодом сопернике Марке Антонии. Они прославились не только как могущественные консулы времени расцвета Римской республики, но и как заядлые игроки, посвящавшие весь свой досуг играм в кости, астрагал, петушиным боям и конным ристалищам.
История Рима пестрит и бесчисленными упоминаниями об азартных пристрастиях римской знати, включая императоров. Так, император Клавдий был одержим игрой в кости. Он велел так переоборудовать свой экипаж, чтобы даже во время прогулок и путешествий ни на минуту не прерывать любимого занятия. Сатира, написанная римским драматургом Сенекой на смерть Клавдия, изображает азартного императора-игрока в преисподней, обреченного вечно мучиться в попытках метнуть кости из стаканчика без дна.
Нерон, преемник Клавдия, не уступал своему предшественнику в увлечении игральными костями. Он нередко ставил до 400 тыс. сестерциев (около 50000 долларов) на единственный бросок костей.
Безумный император Калигула также не мог прожить ни дня, чтобы не насладиться игрой в кости. К сожалению, эта пагубная страсть была чрезвычайно разорительна даже для императора, имевшего неприятную привычку пополнять истощившуюся казну за счет имущества состоятельных римлян, которых по его приказу регулярно арестовывали и казнили, обвиняя в несуществующих преступлениях.
Многие из правителей более позднего периода успешно соперничали со своими античными предшественниками в чрезмерном увлечении азартными играми. Король Англии Генрих VIII однажды безрассудно поставил на кон и проиграл колокола своего кафедрального собора. А основным и, пожалуй, единственным развлечением придворных в период правления короля Луи XIV были разнообразные азартные игры (отчасти благодаря неустанным стараниям кардинала Мазарини, которому принадлежит честь популяризации во Франции множества азартных игр, включая хоку).
Мы привыкли связывать чрезмерное увлечение азартными играми с фигурами правителей, богачей, аристократов прошлого, чья жизнь представляется нам непрерывной чередой пиров, маскарадов, торжеств. Впрочем, список знаменитых игроков пополнялся также именами представителей иных социальных групп и классов. Многие из них принадлежат к числу великих писателей и драматургов, таких, как Монтень или Достоевский. Другие были не менее одаренными учеными, включая Кардана и Дерарда.
Кое-кого из знаменитых игроков находим мы среди легендарных персонажей Дикого Запада Америки, ставших героями народных баллад и историй. В первом ряду стоит личность популярнейшего стрелка и шерифа Уайта Ерпа. Отнюдь не жалование шерифа составляло основную часть его доходов. Неплохим подспорьем для него являлось игорное заведение “Ориентал салун энд гэмблинг хаус”, которое он содержал. Кстати, одним из крупье этого салуна был приятель Ерпа Док Холлидей, известный шулер и игрок. Пожлинной знаменитостью американского Запада в 60-70 годы прошлого века был Дикий Бил Хикок. Как и Ерп, он был неисправимым игроком. Даже смерть настигла его за игрой в покер в салуне “Дедвуд” в Дакоте, когда он в первый и последний раз изменил своей привычке. Сев за игорный стол спиной к двери. Хвастун и неудачник по имени Джекки Манол, ввалившись в салун, прямо с его порога выстрелил в Хикока и снес ему половину черепа. Хикок был застрелен в тот самый момент, когда собирался вести торговлю после очередной сдачи. На руках у уже мертвого Билла его партнеры обнаружили пару тузов и каре восьмерок. Именно с этого момента такая комбинация карт получила в игровом мире название “Масть мертвеца”.
А теперь давайте покинем шумные и разгульные салуны городков американского Запада конца прошлого столетия и перенесемся в изысканные аристократичные салоны Европы эпохи Возрождения. В этом утонченном европейском обществе XVIII века, охваченном безумным азартом и погоней за несметными сокровищами, вращался самый выдающийся игрок всех времен и народов – итальянский авантюрист, мошенник и великий любовник Казанова.
Будучи натурой непоседливой, он постоянно переезжал с места на место, из города в город, из страны в страну, и повсюду (как он сам писал в “Мемуарах”) его неизменными спутниками были развлечения, азартные игры и праздность. Игра, по сути дела, была единственным подлинным символом его жизни. В возрасте 20 лет он писал: “Мне нужно было как-то зарабатывать себе на жизнь, и в конце концов я выбрал профессию игрока”. Через неделю игры он остался без гроша в кармане, но, заняв немного денег, сумел быстро вернуть потерянный капитал. Эти регулярные внезапные переходы из роскоши в нищету и обратно были наиболее характерными чертами игорной карьеры Казановы. Благодаря наблюдательному уму он каждый раз неизменно находил способ полностью оправиться от очередной финансовой катастрофы и вновь бросить вызов Фортуне. В целом же удача чаще сопутствовала Казанове в азартных играх. Это дало серьезный повод многим его биографам прозрачно намекать, что великий авантюрист “подозрительно часто пользовался благосклонностью Его Величества Случая во всем, что касалось азартных игр”. Его любимой игрой был фараон. В этом нет ничего необычного, поскольку в то время подавляющее большинство европейских игроков отдавали предпочтение именно фараону. Во время одной из партий в фараон, которая проходила в Лионе в 1750 году, сумма ставок превысила 300000 франков. Когда Казанова держал банк, ему, как правило, везло. Но однажды в Венеции, зайдя в игорный дом, он за один день проиграл 500000 цехинов (золотых монет). Однако уже очень скоро ему удалось полностью компенсировать понесенные потери.
Вершиной игорной карьеры Казановы стало участие в организации государственной лотереи в Париже в 60-х годах XVIII века. Один из вельмож потребовал от французского монарха 20000000 франков в обмен на свои услуги по открытию и содержанию военного училища для отпрысков дворянских семейств. Король мечтал о создании подобного военного заведения, но опасался окончательно опустошить государственную казну. Казанова предложил королю организовать лотерею. Он убедительно доказал монарху, что народ не только с готовностью будет раскупать лотерейные билеты, но и то, что эта операция принесет королю прибыль. Лотерея проводилась под эгидой короны, что значительно укрепило к ней доверие обывателей и рассеяло любые сомнения относительно честности и порядочности устроителей.
Было открыто несколько контор по продаже лотерейных билетов, одну из которых Казанова возглавил лично: “Намереваясь обеспечить себе постоянный приток клиентов, – пишет он, – я объявил повсюду, что все выигрышные билеты будут приняты к оплате не позднее 24 часов после окончания тиража. Услышав подобные заверения, толпы желающих приобрести лотерейные билеты стали осаждать мою контору, а доходы мои сразу резко возросли…”
Первый же день распространения дал 40000 франков. Общая же сумма, полученная от продажи во Франции лотерейных билетов составила 2000000 франков, а чисты доход устроителей достиг 600000 франков, из которых только на Париж пришлось не менее ста тысяч. Это было совсем неплохо для начала.
Уже гораздо позже имя Казановы (как и Дон Жуана) стало нарицательным для удачливых соблазнителей и ловеласов.
