Прошлое всегда интересно. Не составляет исключения и прошлое бильярдной игры. Современному любителю бильярда будет интересно «окунуться» в атмосферу игровых залов примерно столетней давности, почувствовать атмосферу той эпохи.
Известный русский журналист и писатель Владимир Гиляровский, сам большой знаток и любитель бильярда, в рассказе «Последний удар», который приводится ниже с незначительными сокращениями, поведал о драматической судьбе талантливого московского игрока Василия Яковлевича Казакова.
Последний удар (Очерк из жизни бильярдных)
Он вошел в бильярдную. При его появлении начался шепот, взгляды, всех обратились к нему.
— Василий Яковлевич, Василий Яковлевич… «Капитан» пришел! — послышалось в разных углах.
А он стоял у дверей, прямой и стройный, высоко подняв свою с седой львиной гривой голову, и смотрел на играющих. На его болезненно-бледном лице появлялась порой улыбка. Глаза его из глубоких орбит смотрели бесстрастно, и изменялась лишь линия мертвенно-бледных губ, покрытых длинными седыми усами.
«Капитан» — своего рода знаменитость в мире бильярдных игроков. Игра его была поистине изумительная. Он играл не по-маркерски, не по-шулерски, а блестящим вольным ударом.
Много лет существовал он одной игрой, но с каждым годом ему труднее и труднее приходилось добывать рубли концом кия, потому что его игру узнали всюду и брали с него так много вперед, что только нужда заставляла его менять свой блестящий «капитанский» удар на иезуитские штуки.
В бильярдных посетителям даются разные прозвища, которые настолько входят в употребление, что собственные имена забываются. Так, одного прозвали «Енотовы. штаны» за то, что он когда-то явился в мохнатых брюках. Брюк этих он и не носил уж после того много лет, но прозвание так и осталось за ним: другого почему-то окрестили «Утопленником», третьего — «Подрядчиком», пятого — «Кузнецом» и т. д.
Василия же Яковлевича звали «Капитаном», потому что он на самом деле был капитан в отставке…
В юности, не кончив курса гимназии, он поступил в пехотный полк, в юнкера…
У юнкеров была одна заветная вещь, никогда не пропивавшаяся: это гитара Казакова, великого виртуоза по этой части. Гитара сделала Казакова первым бильярдным игроком.
Переход от первого инструмента ко второму совершился случайно. Казаков прославился игрой на гитаре по всему городу, а любители, купцы и чиновники таскали его на вечеринки и угощали в трактирах.
Казаков стал бывать в бильярдных, шутя сыграл партию с кем-то из приятелей, а через год уже обыгрывал всех маркеров в городе… Его произвели в офицеры, дали роту, но он не оставлял игры. Слава о нем как о первом игроке достигла столиц, а вскоре он и сам сделался профессиональным игроком.
Опоздав на какой-то важный смотр, где присутствие его было необходимо, Казаков… должен был выйти в отставку.
Ему некуда было больше идти, как в бильярдную. И пошла жизнь игрока. То в кармане сотни рублей, то на другой день «Капитан» пьет чай у маркеров и раздобывается «трешницей».
Когда своих денег не было подолгу, находились антрепренеры, водившие Казакова по бильярдным. Они давали денег на крупную, верную игру, брали из выигрыша себе львиную долю и давали «Капитану» гроши «на харчи».
Он играл в клубах, был принят в порядочном обществе, одевался у лучших портных, жил в хорошем отеле и… вел тесную дружбу с маркерами и шулерами. Они сводили ему игру.
Шли годы. Слава его как игрока росла, известность его как порядочного человека падала.
«Капитан» после случайного крупного выигрыша бежал из столицы на юг и начал гастролировать по бильярдным. Лет в семь он объездил всю Россию и, наконец, снова появился в столице. Но уже не тот, что прежде: состарился. От прежнего джентльмена-капитана остались гордая, военная осанка, седая роскошная шевелюра и сильно поношенный, но прекрасно сидевший черный сюртук. Вот каким он явился в бильярдную бульварного трактира.
Играли на деньги два известных столичных игрока: старик, подслеповатый, лысый, и молодой маркер из соседнего трактира. Маркер проигрывал и горячился, старик хладнокровно выигрывал партию за партией и с каждым ударом, жаловался на свою старость и немощь.
— Ничего, голубушки мои, господа почтенные, не вижу, старость пришла! — вздыхает старик и с треском «делает» трудный шар,
— Старый черт, кроме лузы, ничего не видит! — сердится партнер.
— Подрезаю красненького.
— Тридцать пять, и очень досадно! — считает маркер.
— В угол.
— Не было. Никого играют, тридцать пять дожидают!
— Батюшки мои светы! Кого это вижу, сколько лет, сколько зим, голубушка Василий Яковлевич! Какими судьбами-с?
— На твою игру, Прохорыч, посмотреть приехал; из Нижнего теперь…
Прохорыч, живо кончив партию, бросил кий, и два старика, «собратья по оружию», жарко обнялись, а потом уселись за чай.
— Где побывал, Василий Яковлевич?
— Дурно кончил. Теперь из Нижнего, в больнице лежал месяца три, правая рука сломана, сам развинтился… Все болит, Прохорыч!
Прохорыч вздохнул и погладил бороду.
— Руку-то где повредил? — спросил он, помолчавши.
— В Нижнем с татарином играл. Прикинулся, подлец, неумелым. Деньжат у меня а ни-ни. Думал — наверное выиграю, как и всегда, а тут вышло иначе. Три красных стало за мной да за партии четыре с полтиной. Татарин положил кий: дошлите, говорит, деньги! Так и так, говорю, повремените: я, мол, такой-то. Назвал себя. А татарин-то себя назвал: а я, говорит, Садык… И руки у меня опустились…
— Садык, Садычка? Ну, на черта, Василий Яковлевич, налетел.
— Да, Садык. Деньги, кричит, мне подавай. Маркер за партии требует. Я было и наутек, да нет…
— Ну, что дальше, что?
«- Избили, Прохорыч, да в окно выкинули… Со второго этажа в окно, на мощеный двор… Руку сломали… И надо же было!.. Н-да. Полежал я в больнице, вышел — вот один этот сюртучок на мне да узелочек с бельем. Собрали кое-что маркеры в Нижнем, отправили по железной дороге, билет купили. Дорогой же — другая беда, указ об отставке потерял — и теперь на бродяжном положении.
«Капитан», за несколько минут перед тем гордо державший по военной привычке свою голову и стан, как-то осунулся.
— Ну а игра, Василъ Яковлевич, все та же? «Капитан» встрепенулся:
— Не знаю; из больницы вышел, еще не пробовал. Недели две только руку с перевязки снял.
— Поди, похуже стала.
— А может, отстоялась. Когда я долго не играю — лучше игра. Думаю свести.
— Своди, что же — на красненькую… — Прохорыч незаметно сунул под блюдечко десятирублевку.
— Спасибо, старый друг, спасибо, — выручаешь в тяжкую минуту.
— Мы старую хлеб-соль не забываем! «Капитан» взял кий в руки.
— За «Капитана» держанъе, держу за «Капитана» красный билет! — послышалось во всех углах. Посыпались на столы кредитки… «Капитан» гордо выпрямился.
Его партнер, известный игрок «Свистун», молодой мальчик, начал партию. Ловко, «тонким зефиром», его шар скользнул по боку пирамидки и вернулся назад.
«Капитан» оперся на борт, красиво согнул свой тонкий стройный стан, долго целился и необычайно сильным ударом «в лоб» первого шара пирамиды разбил все шары, а «своего» красного вернул на прежнее место. Удар был поразительный.
— Браво, «Капитан», браво! — аплодировала, восхищаясь, бильярдная.
Но «Капитану» было не до того. Он схватился левой рукой за правую и бледный, как мертвец, со стоном опустилился на стул. «Свистун» сделал удар — и не отыгрался. Его шар встал посередине бильярда, как раз под всей партией. Стоило положить одного шара и выиграть все.
А «Капитан», удививший минуту тому назад бильярдную своим былым знаменитым «капитанским» ударом, продолжал стонать, сидя на стуле. Вся бильярдная столпилась около него.
Ему дали воды. Он немного оправился и помутившимися глазами смотрел на окружающих.
— Играйте, играйте, ваш удар! — требовал «Свистун» и державшие за него.
— Пусть другой играет, он не может, видите, болен! — говорили противники.
— А болен — не берись! Мы тоже деньги ставили.
— Послушай, «Свистун», я стою надо всей партией, разойдемся! — посмотрев на бильярд, промолвил «Капитан».
— Играйте-с!
«Капитан», бледный, с туманным взором, закусив от боли губу, положил правую руку за борт сюртука, встал, взял кий в левую руку и… промахнулся.
«Свистун» с удара сделал партию и получил деньги. «Капитан» без чувств лежал на стуле и стонал. Кто-то, уплачивая проигрыш, обругал его «старым вором, бродягой».
Его выгнали, больного, измученного, из бильярдной и отобрали у него последние деньги…
Прошло несколько месяцев, о «Капитане» никто ничего не слыхал, и его почти забыли. Прошло еще около года. До бильярдной стали достигать слухи о «Капитане», будто он живет где-то в ночлежном доме и питается милостыней.
Это было верно: «Капитан» действительно жил в ночлежном приюте, а по утрам становился на паперть вместе с нищими, между которыми он был известен за «безрукого барина». По вечерам его видели сидящим в бильярдных разных трактиров.
Он поседел, осунулся, стан его согнулся, а жалкие лохмотья и ампутированная рука сделали его совсем не похожим на былого щеголя-капитана.
Идут годы, меняется время. Сейчас лучшие игроки объединяются в бильярдные клубы, федерации и ассоциации, что гарантирует им при поддержании высокой игровой формы участие в различных состязаниях. Бильярдисты-профессионалы наших дней — это, как правило, вполне обеспеченные люди. Их труд и высокое мастерство, которое они демонстрируют на многочисленных коммерческих турнирах самого разного масштаба, хорошо оплачиваются. Да и сами условия проведения таких турниров: разнообразие видов современных игр, высокое качество бильярдного инвентаря, солидные размеры и хорошее оборудование спортивных помещений — все это привлекает к бильярду все большее количество поклонников. Бильярд превратился сегодня в один из самых интеллектуальных и престижных видов спорта в мире.
